ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
16.12.2017, 16:47

В первую военную зиму, после смерти отца, Володя Осьмухин, вместо того чтобы учиться в последнем, десятом, классе школы имени Ворошилова, работал слесарем в механическом цехе мастерских треста "Краснодонуголь". Он работал под руководством Лютикова, который был близок с семьёй его матери, семьёй Рыбаловых, и хорошо знал Володю. Володя работал в цехе до того дня, как его свезли в больницу с приступом аппендицита.

С приходом немцев Володя, разумеется, не собирался вернуться в цех. Но после того, как вышел приказ Баракова и пошёл слух, что всех уклонившихся угонят в Германию, а особенно после того, как стал на работу Филипп Петрович, между Володей и лучшим его другом Толей Орловым начались раздиравшие душу разговоры ̶ как поступить.

Как и для всех советских людей, вопрос о том, выходить или не выходить на работу при власти немцев, был для Володи и Толи одним из самых трудных вопросов совести. Стать на работу ̶ это был самый лёгкий способ получить хоть что-нибудь для того, чтобы жить и одновременно избежать репрессий, которые обрушивались на советского человека, отказавшегося работать на немцев. Мало того, ̶ опыт многих людей показывал, что можно и не работать, а только делать вид, что работаешь. Но, как и все советские люди, всем своим воспитанием Володя и Толя были морально подготовлены прежде всего к тому, что на врага нельзя работать ни много, ни мало, наоборот ̶ с его приходом надо бросать работу, надо бороться с врагом всеми способами, идти в подполье, в партизаны. Но где они, эти подпольщики и партизаны? Как их найти? А пока они не найдены, как и чем жить все это время?

И Володя, уже начавший ходить после болезни, и Толя, валяясь оба где-нибудь в степи на солнышке, только и говорили об этом главном вопросе их жизни, ̶ что же они должны теперь делать?

Однажды под вечер на квартиру Осьмухиных пришёл сам Филипп Петрович Лютиков. Он пришёл, когда дом был полон немецких солдат, ̶ не тех, с бравым ефрейтором во главе, который так добивался Люси, а других или уже третьих: Осьмухины жили в районе, через который катился главный поток немецких войск. Филипп Петрович взошёл на крыльцо тяжёлой, медленной поступью, как человек с положением, снял кепку, вежливо поздоровался с солдатом на кухне и постучал в комнату, где по-прежнему жили втроём Елизавета Алексеевна, Люся и Володя.

̶ Филипп Петрович! К нам? ̶ Елизавета Алексеевна порывисто бросилась к нему и взяла его за обе руки своими горячими сухими руками.

Елизавета Алексеевна принадлежала к тем людям в Краснодоне, которые не осуждали Филиппа Петровича за то, что он вернулся на работу в мастерские. Она так хорошо знала Лютикова, что даже не считала нужным дознаваться до причин этого его поступка. Если Филипп Петрович так поступил ̶ значит, иного выхода не было, а может быть, так надо было.

Филипп Петрович был первый близкий человек, который навестил Осьмухиных со дня прихода немцев, и вся радость видеть его сказалась в этом порывистом движении Елизаветы Алексеевны. Он понял это и внутренне был благодарен ей.

̶ Пришёл вытащить сына вашего на работу, ̶ сказал он с обычным строгим выражением лица. ̶ Вы с Люсей посидите с нами для порядка, а потом выйдете вроде по делу, а мы с ним малость потолкуем... ̶ И он улыбнулся всем троим, и лицо его сразу помягчело.

С того момента, как он вошёл, Володя глаз с него не сводил. В разговорах с Толей Володя уже не раз высказывал догадку, что Лютиков не по вынужденной необходимости, тем более не из трусости, вернулся на работу в мастерские, ̶ не такой это был человек. Должно быть, у него были соображения более глубокие, и, как знать, ̶ может быть, соображения эти не так уж далеки от тех, что не раз возникали и в головах Володи и Толи. Во всяком случае, это был человек, с которым можно было смело поделиться своими намерениями.

Володя заговорил первый, едва Елизавета Алексеевна и Люся вышли из комнаты:

̶ На работу! Вы сказали ̶ на работу!.. А мне всё равно ̶ буду ли я работать, или нет: и в том и в другом случае цель моя одна. Цель моя ̶ борьба, борьба беспощадная. Если я пойду на работу, то только для того, чтобы замаскироваться, ̶ сказал Володя с некоторым даже вызовом.

Юношеская его смелость, наивность, горячность, едва сдерживаемая присутствием немецких солдат за дверью, вызвали в душе Филиппа Петровича не опасение за юношу, не досаду, не усмешку, нет, ̶ улыбку. Но такой уж он был человек, что чувства его не отразились на его лице, он и бровью не повёл.

̶ Очень хорошо, ̶ сказал он. ̶ Ты это каждому скажи, кто ни зайдёт, вот как я. А ещё лучше ̶ выйди на улицу и каждому встречному-поперечному: "Иду, мол, на беспощадную борьбу, желаю замаскироваться, помогите!"

Володя вспыхнул.

̶ Вы же не встречный-поперечный, ̶ сказал он, внезапно помрачнев.

̶ Я-то, может быть, и нет, но ты этого в нынешнее время знать не можешь, ̶ сказал Лютиков. Володя понял, что Филипп Петрович начнёт сейчас учить его. И Лютиков действительно стал учить Володю:

̶ Доверчивость в таких делах может жизни стоить, ̶ времена изменились. К тому же сказано: и стены имеют уши. И не думай, что они такие простаки, они хитры по-своему, ̶ и Лютиков чуть кивнул головой в сторону двери. ̶ Ну, на твое счастье, я человек известный, имею задание вернуть всех на работу в мастерские, за тем и пришёл к тебе. Ты это и матери и сестре скажи. И этим скажи, ̶ и он снова кивнул в сторону двери. ̶ Мы на них поработаем... ̶ сказал он и поднял свои строгие глаза на Володю.

Володя сразу всё понял, ̶ он даже побледнел.

̶ Кто из своих ребят, на кого можно положиться, остался в городе? ̶ спросил Филипп Петрович.

Володя назвал тех, кого он знал лично: Толю Орлова, Жору Арутюнянца и Ваню Земнухова.

̶ И ещё найдутся, ̶ сказал он.

̶ Установи связь сначала с теми, на кого, считаешь, можно вполне положиться, да не со всеми вместе, а с каждым порознь. Если убедишься, что люди свои...

̶ Они свои, Филипп Петрович...

̶ Если убедишься, что люди свои, ̶ продолжал Лютиков, словно не расслышав замечания Володи, ̶ аккуратно намекни, что есть, мол, возможности, согласны ли...

̶ Они согласны, только каждый спросит: а что я должен делать?

̶ Отвечай: получишь задание. А тебе я и сейчас задание дам... ̶ И Лютиков рассказал Володе о закопанном в парке шрифте и точно указал место. ̶ Разведай, можно ли выкопать. Нельзя ̶ доложишь мне.

Володя задумался. Филипп Петрович не торопил его с ответом: он понимал, что Володя не колеблется, а просто обдумывает дело, как человек серьёзный. Но Володя думал не о том, что предложил ему сейчас Лютиков.

̶ Я буду с вами совсем откровенным, ̶ сказал Володя. ̶ Вы сказали, что я должен поговорить с ребятами поодиночке, ̶ это я понимаю. Но и в разговоре поодиночке я должен дать им понять, от кого говорю... Одно дело, если я буду действовать, как единоличник, другое, если я скажу, что я получил задание от человека, связанного с организацией. Имени вашего я не назову, да никто из ребят и не спросит, ̶ разве они не понимают? ̶ Володя сказал это, желая предупредить возражения Филиппа Петровича, но Лютиков ничего не возразил, он только слушал Володю. ̶ Конечно, если бы я поговорил с ребятами просто как Осьмухин, они тоже поверили бы мне. Но ведь они всё равно стали бы искать связей помимо меня с подпольной организацией, ̶ ведь я им не указ, там есть ребята постарше и... ̶ Володя хотел сказать: "поумнее меня". ̶ Вообще среди ребят есть такие, кто больше интересуется политикой и лучше в ней разбирается. Поэтому лучше сказать ребятам, что я не сам от себя действую, а от организации. Это ̶ раз, ̶ сказал Володя. ̶ Два: чтобы выполнить ваше задание насчёт типографии, нужно несколько ребят. А этим и подавно надо объяснить, что это серьёзное задание и откуда оно идет. И тут у меня тоже вопрос к вам. У меня есть три друга: один старый друг ̶ Толя Орлов, других два ̶ новых, но это ребята и раньше хорошо мне известные и в беде проверенные, им я тоже верю, как самому себе, ̶ это Ваня Земнухов и Жора Арутюнянц. Могу я их собрать вместе, посоветоваться?

Лютиков некоторое время помолчал, глядя на свои сапоги, потом поднял глаза на Володю и чуть улыбнулся, но лицо его снова приняло строгое выражение.

̶ Хорошо, собери этих ребят и прямо скажи, от кого действуешь ̶ без фамилии, конечно Володя, едва сдерживая волнение, овладевшее им, только головой кивнул.

̶ Ты очень разумно рассудил: надо дать понять каждому своему человеку, что за всеми нашими делами партия стоит, ̶ продолжал Филипп Петрович, рассуждая уже как бы сам с собой. Умные, строгие глаза его прямо, спокойно глядели в самую душу Володи. ̶ А потом ты правильно понял, что при нашей партийной организации хорошо иметь свою молодежную группу. Я с этим, собственно, и шёл к тебе. И, если уж мы об этом договорились, один вам совет, а если хочешь, ̶ приказ: никаких действий, не посоветовавшись со мной, не предпринимайте, ̶ можете и себя погубить и нас подвести. Я ведь и сам единолично не действую, а советуюсь. Советуюсь и с товарищами своими, и с людьми, что поставлены над нами, ̶ есть такие люди у нас, в Ворошиловградской

области. Ты это своим трём дружкам расскажи, и вы тоже советуйтесь между собой. Теперь, выходит, всё, ̶ Лютиков улыбнулся и встал.

̶ Завтра приходи на работу.

̶ Тогда уж послезавтра, ̶ с улыбкой сказал Володя. ̶ А Толю Орлова можно с собой привести? ̶ Хотел одного сагитировать на немцев работать, а получил сразу двоих, ̶ усмехнулся Лютиков. ̶ Веди, чего же лучше!

Филипп Петрович вышел на кухню к Елизавете Алексеевне и Люсе и к немецкому солдату и ещё пошутил с ними и скоро ушёл. Володя понимал, что в тайну, к которой он был теперь приобщён, нельзя посвящать родных. Но ему трудно было скрыть возбуждение, овладевшее им, от любящих глаз матери и сестры.

Володя начал притворно зевать, сказал, что ему завтра рано вставать и вообще очень спать хочется. Елизавета Алексеевна ни о чём его не спросила, и это было очень дурным предзнаменованием: Володя подозревал, что мать догадывается о том, что Филипп Петрович говорил с ним не только о работе в мастерских. А Люся прямо спросила:

̶ О чём вы так долго?

̶ О чём, о чём! ̶ рассердился Володя. ̶ Сама знаешь о чём.

̶ И ты пойдешь?

̶ А что же делать?

̶ Работать на немцев!..

В голосе Люси было такое удивление и негодование, что Володя даже не нашёлся, что ответить.

̶ Мы на них поработаем... ̶ угрюмо сказал он словами Филиппа Петровича и, не глядя на Люсю, начал раздеваться.

Категория: Роман Фадеева "Молодая гвардия" | Добавил: СтрельцоваА
Просмотров: 531 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]